Церковь святителя Николая, что в Заяицком, расположена в Замоскворечье, на правом берегу реки Москвы, в северо-западной части квартала, образованного пересечением проездов Раушской набережной, 2-го Раушского переулка, Садовнической улицы и Устьинского проезда. Весь район, прилегающий к правому берегу реки Москвы, между Каменным и Устьинским мостами, в древности занимали садовнические слободы. Здесь жили садовники, обслуживающие царские сады, устроенные по приказу Ивана III в конце XV столетия и тянувшиеся полосой вдоль берега реки, напротив Кремля.

Название храма Николая Заяицкого давно привлекало историков и топонимов. Так, И. Кондратьев, историк конца XIX века, высказывал по его поводу несколько предположений: «Говорят, что здесь жили заяицкие татары, торговавшие в Москве бухарскими товарами. По другим известиям видно, что храм назывался Заяицким потому, что во время нашествия ляхов в начале XVII столетия вызван был на отражение врагов казацкий полк с реки Яика (современная река Урал), который на том месте, где ныне стоит каменная церковь, построил деревянную церковь во имя святителя Николая Чудотворца и поставил в ней образ этого угодника. Затем есть еще предание, что в приходе жил иконописец Андрей Заяизский, который писал в означенном храме образ Николая Чудотворца и расписывал все стены храма. Наконец, некоторые предполагают, что древний образ святителя Николая привезен с Заяицкого острова, принадлежащего Соловецкой обители, и помещен в означенном храме».

Предположение о заяицких татарах, давших название церкви, высказано и в «Историческом путеводителе по знаменитой столице государства Российского», изданном в начале XIX века. К нему же склоняется и современный автор Александр Шамаро: «Само по себе прилагательное «заяицкий» ничего загадочного не представляет. Заяицкий — за Яиком, большой рекой, протекающей по Южному Уралу и Прикаспийской низменности и разделяющей Европу и Азию. Как известно, в 1775 году матушка-государыня Екатерина Алексеевна, едва оправившаяся после глубоких душевных потрясений, связанных с гигантским крестьянским бунтом во главе с Емельяном Пугачевым, и пребывавшая в гневе на яицких казаков, этот пожар и запаливших, распорядилась переименовать реку Яик в реку Урал и соответственно Яицкое казачье войско в Уральское. А значит, то, что оставило по себе память в названии Никольского храма, надо искать в истории, предшествовавшей переименованию. Да, должно быть, в Смутном времени — лихолетье 1605—1612 годов, времени иноземной интервенции, всеобщего разорения, голода, бессчетных смертей. Ибо только тогда могли побывать на Москве казачьи отряды с берегов далекого Яика.

И потому более верной кажется иная топонимическая версия. Она, можно сказать, обращена в диаметрально противоположную сторону — не к войне, а к миру, не к убийству, грабежам, пожарам, а к торговле с дальними странами. Об этой гипотезе кратко сообщает И. Ф. Токмаков: «Может быть, некоторые любители московской старины пожелают знать причину, почему храм этот называется «что в Заяицкой»; не можем ответствовать достоверно, но предполагаем, что жили здесь заяицкие татары, торговавшие в Москве бухарскими товарами. Через улицу от набережной есть одна улица, носящая имя Татарской; это доказывает, что в этой части обитали татары...». Правдоподобна ли эта версия в историческом плане? Караванные пути пересекали земли, населенные восточными славянами, и предки наши, естественно, тоже участвовали в этой торговле. В XVI—XVIII столетиях главным поставщиком азиатских товаров в Москву и Нижний Новгород, в Московское государство, ставшее Российской империей, было Бухарское ханство. Широкую торговлю вела и Хива. Из Бухары и Хивы одно за другим отправлялись посольства, которые, конечно, были одновременно и торговыми экспедициями. И всем этим послам и купцам необходим был в первопрестольной достойный их безопасный приют. Говоря по-русски — постоялый двор, или подворье. Он вполне мог быть создан на москворецком берегу, против устья Яузы, поблизости от расположенной южнее Татарской слободы. Вполне понятно желание гостей из Туркестана останавливаться в славянском и христианском городе поближе к братьям по вере, говорившим на родственном языке. Ну а что касается выражения Токмакова «заяицкие татары, торговавшие в Москве бухарскими товарами», то следует напомнить, что в дореволюционной России татарами называли представителей самых разных тюркских народов. И вполне вероятно, что прозвание Никола Заяицкий обозначало Никольский храм, что в Заяицкой слободе — у Бухарского подворья». По этому самому можно отнести и эту местность к эпохе монголо-татарского господства».